Война в судьбе интернациональной семьи Паскье-Пичевских

Ногами человек должен врасти
в землю своей родины, но глаза
его пусть обозревают весь мир

Дж. Сантаян

Да, мы живем в другое время, можно свободно путешествовать, жить и работать в чужих странах, но знакомство с этой историей наверняка навсегда отобьёт желание покидать Родину. Это повествование расскажет о рождении франко-русской семьи, появлении франко-русских детей и о дальнейшей судьбе такого необычного союза. Насколько бывает жизнь удивительна: рядом с нами в п. Холмечи почти 60 лет прожила самая настоящая француженка. История этой семьи стала историей нашего посёлка.

Иван Григорьевич Пичевский родился на Украине, в Черниговской области, в селе Жадове 19 октября 1919 года. Рано потерял своих родителей, воспитала его старшая сестра. Закончив 6 классов, устроился сначала чернорабочим, затем шофером. В 1939 году призвали в Красную Армию, а в 1941 году уже началась война. Ивана командировали в 75-й железнодорожный полк. Но воевать с немцами пришлось недолго, он попал в плен где-то под Белой Церковью. Было это так: только оперся на бруствер окопа и приготовился к атаке, когда в виски ударила горячая волна. Пришел в себя от резкого удара сапогом в грудь, услышал чужую речь. И погнали их все дальше и дальше от родного дома. Путь был неблизкий, на захваченные немцами Нормандские острова, на остров Жерси (английские о-ва Джерси), что находится в проливе Ла-Манш. Каждый день в лагере — тяжелый, изнурительный труд и голодное существование. Они были освобождены нашими союзниками по той войне — американцами. Бывшие узники прибыли в город Сен-Мало в октябре 1944 года. Пришли во французский военный комиссариат, где получили карту временного удостоверения, взамен паспорта.

Французы не оставили в беде русских парней, им выдали одежду, продукты. Времени у них было предостаточно, и они, где только можно, подрабатывали, в основном на еду. В один из дней русский солдат познакомился со своей будущей женой, Жоржет-Викторией-Эжен Паскье. Она работала на текстильной фабрике. Девушка грузила свою продукцию в товарные вагоны. С первого взгляда их потянула друг к другу неведомая сила, название которой любовь. И ничто их уже не могло разлучить, даже война.

Жоржет-Виктория-Эжен Паскье родилась во Франции в городке Сен-Серване 6 мая 1924 года. Жила в большой семье: мать, отец (инвалид Первой мировой войны, получал пенсию), две сестры, два брата, семья со средним достатком. До оккупации закончили 3 ступени обучения, а в 1940 году немцы оккупировали Францию. Жизнь была тяжелая. В стране существовала карточная система. После каждого выступления деятелей Сопротивления начинались репрессии. У влюбленных было немного времени для романтических встреч, но Иван не мучился долгими раздумьями. Очень скоро он заявил Жоржетте, что домой без нее не вернется.

Сен-Мало союзники часто бомбили, в основном богатые имения, в которых жили немцы, но от этих бомбардировок доставалось и мирному населению. Освобождал город американский морской десант «Нормандия». Из Франции стали репатриировать бывших солдат. Чтобы не расставаться, Иван и Жоржетта решили узаконить свои отношения. Регистрация произошла в советском консульстве в Париже 19 сентября 1945 года, но французская сторона не признала этот брак. Мать плакала, провожая дочь в далекую Россию, как будто знала, что дочь не увидит уже никогда. Но молодые решили поехать на родину Ивана, оглядеться и, если не понравится, вернуться назад. Откуда они могли знать, что не за горами «холодная» война, и, едва молодые люди пересекут границу, как страна Советов на долгие десятилетия отгородится от внешнего мира непроницаемым железным занавесом. Им пришлось пройти через фильтрационный лагерь, где с ними обращались хуже, чем со скотиной. Довезли их до Польши. Жоржетт пришлось продать все свое приданое, чтобы купить билеты на поезд. С горем пополам добрались они до родни Ивана, временно поселились у них. Иван Григорьевич как мог, старался для семьи. Ведь он обещал; «Будешь жить, не нуждаясь ни в чем». В Семеновском районе на Черниговщине Иван устроился шофером в леспромхоз, в котором проработал три года. После ликвидации организации перевелся в другой леспромхоз — в Суземском районе. Пичевские поселились на квартире в поселке Холмечи. Жизнь начала налаживаться. Когда семья стала увеличиваться, построили добротный дом, который стоит и поныне. Иван ни за что не хотел переезжать в город, хотя такая возможность появлялась неоднократно. Ему нравилось жить в деревне, посреди лесной чащобы. А выросшая на морском берегу Жоржетта, еще очень долго не могла свыкнуться с подобной глухоманью. «Но раз приехала, надо жить», — утешала сама себя.

Послевоенная жизнь была нищей, но и к ней сумели приспособиться. Постепенно наладились отношения с деревенскими. Обитатели Холмечей не переставали относиться к Жоржетте как к чужестранке. В свою очередь и та не могла полностью привыкнуть к особенностям советской действительности. С содроганием она вспомнила ржавую селедку в сельмаге в нагрузку к дефицитной муке. Учитель немецкого языка по первости частенько наведывался к ним, якобы из дружеских побуждений, но на самом деле проверял Жоржетту на благосклонность к советской власти. Не раз и не два Жоржетта обжигала руки и лицо, пока не научилась растапливать русскую печку и управляться с чугунками. Но греться на печке она так и не пробовала — высоко и очень жарко. Соседка-старушка научила Жоржетту доить коров. Как всякий городской житель, она не знала, ни с какой стороны подходить к буренке, ни как взяться за вымя. А потом научилась так доить, что многие могли поучиться. Иван не любил ходить за скотиной, так что все домашнее хозяйство повисло на Жоржетте. Он пресекал любые ее попытки устроиться на работу. Наша француженка потом не раз жалела, что не успела заработать на нормальную пенсию.

Первые несколько лет Жоржетте часто снились Франция и ее родной город Сен-Серван, почти слившиеся с соседним городом Сен-Мало. Во сне Жоржетта слышала гул немецких бомбардировщиков, летевших на Англию и северный Дюнкерк. Во сне она еще и еще раз прощалась с матерью, которая плакала и с перрона махала ей рукой. Словно чувствовала, что расстаются навечно. Почтовые открытки с видами родного города и письмами на французском языке изредка напоминали о далекой родине.

По приезде в Союз у семьи Пичевских родилась Аня. С возрастом, характером и внешностью она стала больше походить на отца: такая же упорная и независимая. Свою дочь Анна назвала Жанной в честь французского дедушки, которого никогда не видела. Замуж Жанна вышла за грека и подарила Жоржетте Евгеньевне двух внуков. Осевшая в Крыму Анна Ивановна каждый год приезжала в Холмечи. Потеряв мужа, она сильно заболела. Но мадам Паскье, которая сама много болела в последнее время, все же надеялась еще раз проведать дочь. Анне одной досталась имя, которое во Франции не должно было казаться чужим. Других детей Жоржетта и Иван назвали Юрием и Иваном. К тому времени, когда в 1952 году родился Юра, а спустя одиннадцать лет — Ваня, они окончательно поняли, что теперь никогда не вырвутся назад. До конца жизни Иван переживал, что не сдержал данного в Сен-Серване обещания. В паспортах дети Пичевских значатся русскими, хотя вполне могли бы считаться французами. Просто Жоржетта и Иван не отважились на открытую конфронтацию с советскими властями, а французские власти отказались узаконить брак отъезжавшей соотечественнице. Юрий — инвалид детства. У него слабые руки, больные ноги и неважно с речью. Но физические недостатки компенсировались добрым сердцем и редким великодушием. Но когда матери не стало, он прожил недолго, умер. Младший сын Иван трудится мастером на одном из брянских заводов, у него крепкая семья: любящая жена и дочь, которая закончила БГУ, изучала французский и английский языки, сейчас живёт и работает в городе Калининграде. Дважды, когда ему было два года и тринадцать лет, мама брала его с собой во Францию. Из второй поездки он вернулся буквально ошеломлённым.

Жоржетта с сыном Иваном в родной Франции. Ла-Манш. Берег Атлантики. 1976 г.

Другой мир, другие люди, другое отношение ко всему: все это потрясло молодого человека. Сестра убедила Ваню не вступать в пионерскую организацию. Благодаря нетипичному для советской среды происхождению большую часть жизни Иван прожил с мыслью, что не должен говорить лишнего. Любое его неосторожное слово или поступок могли истолковать двояко. В армии, например, после двух лет примерной службы его, командующего взводом сержанта, не взяли на войсковые учения в Капустный Яр, так как боялись утечки секретов. Белых ворон никогда не любили, особенно в СССР. А имея мать-иностранку, Иван был именно таким.

Жоржетта и Иван Паскье-Пичевские. 1982 г. Письмо от сына Ивана из армии

До конца жизни Жоржетта не приняла российского гражданства, потому как считала, что «раз родилась француженкой, то такой и умрет». Французское консульство совершенно бесплатно обменяло ей паспорт. Не изменила мадам Паскье и католицизму, хотя четверть века не посещала католический храм. В детстве она училась в католической школе, где преподавали до невозможности строгие монашки. Жоржетта говорила с акцентом. Русский язык, который она изучала в основном по учебникам своих детей, оказался крепким орешком. Но характерный для французского акцента грассирующий «эр», мягкий «эль» и более привычное ударение на последний слог придавали произношению Жоржетты определенную изысканность, даже шарм и явную непохожесть на местный говор. С упоением она каждый раз смотрела телевизионные новости из Франции, внимательно вслушиваясь в проскакивающую с экрана родную речь. Мысленно путешествовала по Франции, изучая карту и обозревая буклеты и фото с видами Франции. В конце 1980-х в Суземку приезжал француз, так его незамедлительно повезли в гости к мадам Паскье. Соотечественники встретились как старые друзья, много разговаривали, расспрашивали друг друга. Позже из Франции пришла посылка с бутылкой настоящего вина. Только через двадцать лет, в 1965 году, когда мамы уже не было в живых, Жоржетта смогла выехать на родину по туристической путевке. Гарантией ее возвращения были оставшиеся в СССР муж и двое детей. Вместе с Ваней она немного погостила у парижских племянниц Моник и Женевьер, принимала ее старшая сестра Мари-Франсуаз. В начале 1960-х сестра приезжала в Холмечи, где в окрестном лесу впервые побродила среди березок и увидела грибы-опята — незабываемое впечатление. Мари-Франсуаз умерла в 1999 году. Позже умер и брат Жан, много прослуживший в Индокитае. Так что в сегодняшней Франции у детей и внуков Жоржетты остались в основном только дальние родственники. Она хотела перед смертью побывать во Франции, но мешало отсутствие денег и боязнь не выдержать перелет. Она понимала, что не будет похоронена на родине, и почти смирились с мыслью, что ее «отволокут на ближайшую горку».

Под конец жизни, как говорила сама француженка «её одолели корреспонденты». Не раз приезжали московские и брянские журналисты. Репортаж о ней снимал канал ТВЦ. Всем хотелось узнать эту на первый взгляд неправдоподобную историю любви. Незадолго до её смерти в заповеднике «Брянский лес» оказался заезжий француз. Узнав о своей соплеменнице, он незамедлительно приехал к ней на встречу. Сын Иван организовал гостю охоту, а тот записал двухчасовой разговор с Жоржеттой на видео. Видеозапись стала информационным событием во Франции: о ней рассказал французский телеканал «France 2». Судьбой согражданки заинтересовалось французское посольство в Москве. Посольство Французской Республики начало работу по начислению Жоржетте Паскье пенсии. Но получить это денежное пособие наша Жоржетта не успела. Она скончалась в 2003 г. в поселке Холмечи и была похоронена рядом со своим любимым Иваном на поселковом кладбище.

Одно из последних фото Жоржетты Паскье. Начало 2000-х гг.

Авторы этих строк не раз встречались с ней, история рассказанная самой Жоржеттой была запечатлена на видео. Не раз она приходила в нашу школу для встреч со старшеклассниками, где на вопрос: «А как бы вы поступили сейчас? Уехали бы или остались дома во Франции?» ответила глубоким вздохом и навернувшимися слезами. Свой отъезд Жоржетта назвала «дуростью и ошибкой молодости». Впрочем, она понимала, что случившегося не исправить, а жалеть себя спустя годы бессмысленно. Она не стала русской, эта француженка и католичка, но все односельчане, жители п. Холмечи, вспоминают Жоржетту Паскье и её супруга Ивана Григорьевича с уважением и теплотой. Война навсегда связала эти судьбы. Пусть они, эти судьбы, и не очень героические (Иван Григорьевич недолго воевал и, кроме медали «За победу над Германией», у него больше наград нет), но достойно прожить жизнь — это ведь тоже немало. Будем же всегда помнить ушедших в вечность наших односельчан и будем по-доброму относиться к живущим рядом с нами…

Алла Зуева, Валентин Цветков